В некоторых домах в Горно-Алтайске в воскресенье отключат водоснабжение

Дуня.

Глухой звук ударов штыковой лопаты о тело Дуни, не в состоянии были заглушить ни остервенелый, до хрипа в горле, лай собаки — рвущейся с привязи на соседнем подворье, ни пронизанный страхом голос соседа, кричащего: «Не бей ее». Олег наносил удары остервенело, по обмякшему от побоев телу. Заскорузлые пальцы Дуни скребли по каменистой земле, тщетно пытаясь зацепиться за что-нибудь, в попытке унести тело от ярости брата. От боли, ее глаза были непривычно широко распахнуты, обнажая белки в замысловатом узоре выполненном до предела заполненными, с риском разрыва, кровеносными сосудами, из зияющего провала беззубого рта доносились невнятные звуки. Подобные экзекуции, над плотью Дуни, были частыми процедурами — в воспитательных целях. Их выполняли, по наущению злобной невестки, брат Дуни и, порой, племянники, которых нянчила, с младенчества, на своих руках дураковатая тетка.
По иронии судьбы, невестка, как и Дуня, была наречена Евдокией, и при их наречении никто не мог предположить, сколь сложно это обстоятельство отразится на судьбе обеих. Пока были живы родители Дуни, существование ее, хотя и с натяжкой, можно было называть жизнью. Для ограниченного сознания ребенка, затем девушки, не-замороченного проблемами бытия, немного нужно было факторов, чтобы возникало ощущение эйфории — чувство, которое среди полноценный людей принято называть счастьем. Государство выплачивало родителям пенсию на ее содержание, что было существенной материальной поддержкой для многодетной семьи, проживающей в сельской местности.
Дуня всегда была желанным гостем в семье отделившегося брата, где один за одним пошли дети, уход за которыми требовал много сил и времени. Тогда Евдокия с благодарностью принимала помощь Дуни, которая оказалась заботливой няней и тянула большую часть домашней и хозяйственной работы в семье. Так продолжалось до тех пор, пока не умерли отец с матерью. Органы опеки предложили родственникам Дуни поместить ее в специализированный интернат, но те категорически отказались, проявив не-то, чтобы милосердие, скорее из меркантильных соображений, ведь вместе с Дуней, уходило бы денежное довольствие. Олег оформил опеку, тем боле, что в содержании Дуня была не прихотлива, и полученные от государства средства шли исключительно на семью.
После того, как Дуня насовсем вошла в семью брата, жизнь ее сильно изменилась. Если, до того, выполнив в «гостях» функцию рабочей лошади, Дуня уходила домой к родителям, и ей не нужен был уход со стороны невестки, в котором недееспособный человек постоянно нуждается, — то сейчас, новая семья должна была терпеть те «закидоны», которые выдавало ее несовершенное сознание. Евдокия начинала сильно нервничать, когда в сельской молве отождествлялись их имена, и ее полное сокращалось до оскорбительно-уменьшительного, после очередной пьяной выходки, на которые Евдокия была весьма обильна, потребляя спиртное декалитрами. После события, с участием двух Дунь, народный пересказ упрощался, в определении главных героинь, как — Олеговы Дуньки.
Постепенно, проникнувшись атмосферой, которая царила в семье брата, Дуня пристрастилась к спиртному и табаку, на-что денег катастрофически не хватало, опекуны их от нее прятали, да и у самих опекунов те деньги надолго не задерживались. В селах принято жить в долг. Не умеющие рационально распределить свой доход, — с учетом собственных, возможностей, при наличии несоответствующих средствам желаний, — люди, набирают в магазинах продукты под запись, поэтому почтовую машину, с пенсиями, с нетерпением ожидают не только пенсионеры, но и продавцы, многие из которых рискуют остаться при собственных интересах, на всех просто пенсии не хватает. Дуне, в магазинах, в долг не давали, по требованию опекунов.
Эту проблему Дуня решала просто. Она нанималась, за сигареты и водку, помогать по хозяйству во время крестьянской страды: посадка, прополка, и уборка огородов. Во время, когда таких работ не было, Дуня посещала, не-звано, все мероприятия, где наливают. Иногда ее гнали, но чаще наливали. Сугубо мужские компании даже пользовались ее присутствием в застолье, удовлетворяя неожиданно возникшую плотскую похоть.
Чем старше становилась Дуня, тем больше агрессивней было ее поведение. Во пьяном угаре, она стала способна на многое, что объясняет, с точки зрения морали, дальнейший ее поступок.
Вырвавшись из цепких рук брата с лопатой, униженная старуха, с большим трудом, поднялась на ноги. Во взгляде ее не было страха. Расширенные от боли зрачки выражали злость и ненависть. Дуня на целые сутки исчезла из дома. В следующий раз Олег увидел сестру стоящей над бездыханным телом Евдокии с окровавленным ножом в руке, после того, как, в пьяном угаре, они с женой потеряли сознание в грязной, заплеванной, закиданной бычками летней кухне.

В итоге отключили не только холодную, но и горячую, о чем не было предупреждения!

Лучше бы умерили отопление в теплые дни! А то топят, как будто на улице — 10, лишь бы деньги содрать с народа. Думали, что при Сафроновой станет лучше с отоплением и тарифами, нет — ЕЩЕ ХУЖЕ!