Горно-алтайский художник участвует в международной выставке в Тбилиси

Сегодня, 15 октября, в городе Тбилиси в Национальном музее Грузии откроется выставка «Пустыня, Камни, Города» где каждая из частей триады представлена картинами и инсталляциями израильского художника Анатолия Шмуэля Шелеста, художника Алексея Дмитриева из Горно-Алтайска и грузинского художника Мамуки Цецхладзе.

«Пожалуй, главное, что их объединяет, это тот неоспоримый факт, что все трое – художники, которые раскрываются через соединение личного и инфернального, тесно связанного с некими культурными кодами, — пишет Марина Шелест в «Культуре бытия». — Городские пейзажи Мамуки четко делят урбанистический мир на Тбилиси и «другие города»; камни Дмитриева – попытка осознать свое кочевье через статику беспристрастного наблюдателя; инсталляции Шелеста – запечатленные фрагменты еврейской истории, сплетенной с его жизнью».
«Живописные работы Алексея Дмитриева и представленная на выставке инсталляция – это взгляд изнутри, из чрева становища, в котором он – homo nomad – обосновался, но не собирается укорениться, — продолжает издание. — На этом становье можно прожить всю жизнь, однако состояние временности останется навсегда. Это состояние наблюдателя: мимо проносятся орды кочевников, проплывают над вечными горами облака, слышится камлание шаманов… Этот чужой мир можно принять, полюбить, восхищаться его самобытностью, дивиться его величию, даже сделать его своим. Мир, в котором живет художник, объект созерцания, но он так и не станет родным домом».
«Алексей подходит к картинной плоскости как театральный художник, привыкший иметь дело с материальной средой. В серии «Камни» он сначала делает поверх картона грубое папье-маше и только потом работает по этой сложной фактуре. Его живопись корпусна и основательна. Образы – чаще всего в контражуре, они будто пытаются выбраться из плотной и вязкой среды, проявиться деталями орнамента, языческими символами, но художник не дает им выйти за им самим поставленные пределы.
Серия «Камни» Алексея Дмитриева – наблюдение за наблюдателем. Художник наблюдает за неспешной жизнью камня, его камни не только объекты созерцания, они – самые последовательные из созерцателей, камни-свидетели. За одиноко лежащим камнем почти всегда угадывается пейзаж – древняя степь, а за ней – священные холмы, а за ними – вершины, которые где-то там в своей неприступности скрывают древний языческий мир, загадочную Шамбалу. Стоянки древнего человека опознают по равномерно уложенным камням: они не только обозначали условную границу стана, но создавали невидимую стену, за которую не могли проникнуть ни дикие звери, ни потревоженные людьми духи. Камень-оберег и камень-хранитель таит в себе воспоминания об отправившихся в бесконечный путь кочевниках, об их песнях любви и охоты, их страхах и шаманских обрядах.
«Восхождение Человек совершает по камням… Камни – ступени, камни – отправная точка, камни – путь и камни – цель, – полагает Алексей Дмитриев. – Человечество читает свою историю, запечатлев прошлое в камне, и создает из камня чертоги Будущего. Камень – спутник, камень – проводник и камень – страж… Камень – препятствие и возможность, камень – врата и указатель на распутье… Камень – само выражение Материи, из которой Дух человечества извлекает ему одному доступные и понятные знаки. Камни — знаки». Прислушиваясь к тайным знакам камня, автор создает свой собственный эпос».